Всю ночь торчала в окнах вся страна,
Молились в страхе избы и хоромы:
Казалось людям — едет Сатана,
А это Гангстер прибыл с Балдахомы.
Однако, быдлу глупому в пример,
Стихи шепча приятными устами,
Два власовца,
предав СССР,
Вокруг него мели асфальт хвостами.
К рассвету воцарилась тишина,
И Пушкин их одёрнул с пьедестала:
«Ботинки полижите, у, шпана!..»
И покивал Есенину устало.
Есенин тут же отозвался: «Саш,
Не огорчай свою святую Музу,
Пёс этих шлюх берёт на абордаж,
А после перешлёт Евросоюзу.»
Почёсывался Гангстер, без конца,
Платя трухою прожитому блуду,
И был похож он более с лица,
Но не на Сатану,
а на Иуду!..
В Останкине плясали у ворот
Взволнованные тележурналисты,
И двигался туда Народный Фронт —
Единороссы и капиталисты.
Вот так Москва встречала своего,
Торгующего Родиной, поэта,
И никого с ним рядом, никого
Не разрешит
поставить нам планета!